НАУКА и ОБРАЗОВАНИЕ

Чернышева Анна Владимировна

кандидат философских наук, доцент кафедры «Социология и культурология»

МГТУ им. Н.Э.Баумана

Главными действующими лицами современного «политического театра» являются только государства, удовлетворяющие следующим условиям:

·       есть осознанная и отрефлектированная ассоциированность с одной из самостоятельных геополитических структур («Америка для американцев»);

·       существует один или несколько этносов, соотносящих себя с данным государством;

·       хотя бы одним из этих этносов проявлена пассионарность (идентичность) в форме господствующей идеологии;

·       у государства наличествует определенное место в мировой системе разделения труда;

·       государство смогло сформировать собственную уникальную цивилизационную миссию, т.е. оно способно ответить на вопрос, зачем оно существует?

Перечисленным требованиям сегодня удовлетворяют США, Япония и Китай. Региональные объединения также способны создавать подобные структуры, и не подлежит сомнению, что Европейский Союз должен рассматриваться как один из ведущих мировых игроков. В этот привилегированный список может быть внесена и Россия. Хотя бы потому, что на протяжении, по крайней мере, последних двухсот лет Россия удовлетворяла всем вышеуказанным признакам. Даже если она и утратила на данный момент некоторые из них – что не очевидно, – она должна учитываться в среднесрочном геополитическом реестре. На этом, кстати, настаивают и С.Хантингтон, и З.Бжезинский.

При всей важности «спектроскопии по Империям», позволяющей ввести в геополитику субъектность и назвать поименно «игроков» за «мировой шахматной доской», можно согласиться с С.Хантингтоном, что эта классификация вторична по отношению к разбиению, задаваемому понятием цивилизация. Представление о различных цивилизациях (культурно-исторических общностях), сосуществующих на земном шаре, впервые в научной среде было сформулировано Н.Я.Данилевским. Он же связал формирование цивилизации с особенностями господствующих ландшафтов и показал, что цивилизации не смешиваются между собой и изменяются только в исторических масштабах времен.

Для А.Дж.Тойнби цивилизации всегда являлись «ответом на вызов». Тем самым и классифицировались они по типам «вызовов» (вызов моря, вызов пустыни, вызов тропического леса…). К сожалению, английский исследователь не опубликовал свои представления об иерархии «вызовов», поэтому построить эвристическую картину цивилизаций в рамках модели А.Дж.Тойнби достаточно затруднительно.

Но не эвристичен и С.Хантингтон, который подходит к понятию «цивилизация», скорее с позиций Н.Я.Данилевского или О.Шпенглера, нежели А.Дж.Тойнби. Американский ученый не определяет само понятие, вернее, определяет очень подробно и только описательно, что по сути, одно и то же. С.Хантингтон понимает под признаками цивилизации «культурную общность»: язык, историю, религию, обычаи. В рамках такого подхода практически невозможно объяснить, почему, к примеру, между Испанией и Италией есть «культурная общность», а между Россией и Польшей ее нет. Чтобы защититься от подобных возражений, автор выдвигает следующий тезис: каждый сам знает, к какой цивилизации он принадлежит. Другими словами, согласно С.Хантингтону, спектроскопия цивилизации выходит за рамки идентичности.

Заметим, что здесь налицо формальная логическая ошибка: в лучшем случае каждый знает, к какой цивилизации он хочет принадлежать. В рамках подхода Н.Я.Данилевского (и, насколько можно судить, С.Хантингтона) цивилизационные признаки маркируются архетипами, т.е. «прописаны» на уровне коллективного бессознательного, которое, конечно же, совершенно не обязательно согласуется с индивидуальным сознанием. С.Хантингтон не определяет и понятие «идентичность». Строго говоря, он его даже не вводит. Между тем, без моделирования социальной идентичности, совершенно невозможно как-то разумно ввести в геополитические построения процедуру самоидентификации. Сугубо формально, идентичность есть онтологическое убеждение (личности, группы, социосистемы), проявленное в процессе взаимодействия с некоторой «инаковостью». Процессы формирования, проявления, утраты идентичности очень сложны, по-видимому, именно идентичности представляют собой социальное «горючее», источник общественных движений.

Выдвигая свой тезис, С.Хантингтон оказывается перед необходимостью, во-первых, ответить на вопрос, какие идентичности образуют, а какие не образуют цивилизаций, поскольку последних в рамках модели С.Хантингтона насчитывается восемь, и, во-вторых, доказать, что никакие идентичности никогда не смешиваются. Ни того, ни другого он не делает.

По всей видимости, С.Хантингтон считает первичным признаком, порождающим расслоение человечества на цивилизации, этно-конфессиональную идентичность. Во всяком случае, он говорит: «Можно быть на половину арабом и наполовину французом, сложнее быть наполовину католиком и мусульманином». Хотя в эпохи Халифата или реконкисты такая самоидентификация была устоявшейся и довольно распространенной. Да и позднее конфессиональные различия отступают перед опасностью или выгодой. К примеру, отец Мушкетона из бессмертного романа А.Дюма избирает для себя смешанную протестантско-католическую веру.

В это же время на островах Карибского моря также происходит столкновение идентичностей, и ответом на фразу: «мы повесили их не как французов, а как еретиков» было: «вас повесят не как испанцев и католиков, а как бандитов и убийц». В сущности, автор делает очень далеко идущие выводы из такого случайного и преходящего явления, как развернувшийся на рубеже тысячелетий «парад конфессиональных идентичностей». И даже одной, а именно мусульманской, конфессиональной идентичности.

Можно согласиться с автором, когда он настаивает на судьбоносности «мусульманского возрождения» для Запада (во всяком случае, с необходимостью учитывать современный политический ислам как стратегический фактор спорить не приходится), но вот имеет ли это социальное явление теоретическое значение? В конце концов, никто не доказал, что распространение политического ислама представляет собой естественный, а не сконструированный социальный процесс. Вероятно, построения С.Хантингтона можно исправить и конкретизировать. В результате «Конфликт цивилизаций» превратится, скорее всего, в осовремененную форму «России и Европы» Н.Я.Данилевского. Однако и модернизированная версия будет содержать все «родовые признаки» индуктивного подхода, малопригодного для геополитического анализа.

Попытаемся поразмышлять в аналитической парадигме. Определим «цивилизацию», как образ жизни, заданный в виде совокупности общественно используемых технологий и рамочных ограничений, наложенных на эти технологии. Иными словами, «цивилизация» есть способ взаимодействия носителей разума с окружающей средой.

Рамочные принципы, маркирующие цивилизации, можно выбирать различными способами. Таким образом, можно построить несколько цивилизационных разложений, которые – при одинаковом числе параметров отбора – должны быть эквивалентными. Собственно, те инварианты, которые будут оставаться неизменными при любых «вращениях» в пространстве параметров и должны рассматриваться нами как наиболее фундаментальные социальные общности, формы существования человечества.

В рамках восьми аспектной структуры информационного пространства, модель рамочных принципов цивилизации может быть построена дихотомическими разложениями:

·       время – пространство;

·       личность – масса;

·       рациональное – трансцендентное;

·       духовное – материальное.

Такой подход выделяет 16 возможных цивилизаций, не все из которых, однако существуют в реальности. Эквивалентное распределение по цивилизациям предлагает анализ по мирам-экономикам А.Н.Кондратьева. А.Неклесса использует спектроскопию, основанную на мировом разделении труда. Современный подход к понятию «цивилизация» отказывается от обязательной аналитической дихотомии, используя взамен сложную мыслеконструкцию, известную как мета онтологическая система координат. Эта система представляет собой единство трех «ортогональных» миров: «плана» идей, «плана» вещей, «плана» людей (носителей разума). В каждом из этих миров задается своя системная иерархия. Например, для «плана» людей такая иерархия может иметь следующий вид: человек – семья – этнос – государство – человечество.

Категория времени в этой модели не задана явно и рассматривается как мера взаимодействия мета онтологических миров. Такое взаимодействие по построению имеет тройственную природу и разбивается на мыследействие («план» вещей + «план» идей), социодействие («план» людей + «план» идей), онтодействие («план» вещей + «план» людей).

В рамках построенной модели технология есть любая маршрутизация, сшивающая мысле-, социо- и онтодействие. Соответственно цивилизация определяется начальной (она же конечная) точкой обхода, направлением обхода, уровнем иерархии, по которому производится обход.