электронный журнал

МОЛОДЕЖНЫЙ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ВЕСТНИК

Издатель Академия инженерных наук им. А.М. Прохорова. Эл No. ФС77-51038. ISSN 2307-0609

Могут ли реализовать себя молодые ученые в России

А.ВОРОБЬЕВ: Шилко Роман, заместитель зав.кафедрой методологии психологии, кандидат психологических наук МГУ им. Ломоносова, добрый вечер.

А.ВОРОБЬЕВ: И Алексей Соседко, аспирант Кафедры проектирования летательных аппаратов МАИ им.Орджоникидзе, все правильно?

А.ВОРОБЬЕВ: Я должен сказать, что Артем Юхин, автор технологии распознавания лиц по трехмерной модели и создатель трехмерной цифровой фотографии, который ожидался на этом эфире, и не так давно был в эфире у М.Ганапольского, увы. Пока не подошел в студию, но все-таки будем надеяться, что проблему на дорогах ему удалось решить. Возможно, он на какое-то время успеет все-таки подойти в этот эфир. Почему он был бы важен в этом эфире – потому что он как раз тот человек, который работает за границей. Конкретно, в США, ведет там собственный бизнес. Мне хотелось бы, конечно, сравнить модели того, как это происходит здесь, и как это происходит там. Но, тем не менее – давайте поговорим о том, как это происходит, и как должно происходить здесь – наверное. так мы выстроим сегодняшнюю беседу. Позвольте мне сначала поинтересоваться. Есть ли какая-то статистика того, каков поток молодых ученых, уезжающих на работу за рубеж. Г-н Ливанов, есть ли у вас такая статистика?

Д.ЛИВАНОВ: Безусловно, есть такие данные. Если говорить об общем числе исследователей, которые сегодня работают в России, то это около 400 тысяч человек – это люди, которые заняты в России исследованиями и разработками. Доля тех из них, кто относится к молодым ученым – это мы считаем до 29 лет - составляет примерно 25%, это где-то 60 тысяч человек. Если говорить о миграции, а точнее, об эмиграции, то , в общем-то, в течение последних лет в пределах тысячи человек в год, работающих в этой сфере, покидают Россию, уезжают в другие страны.

Д.ЛИВАНОВ: Насовсем, на постоянное место жительство.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы включаете в это понятие работу по контракту?

Д.ЛИВАНОВ: Нет. Те люди, которые числятся в российских научных организациях, часть своего времени проводя, работая за рубежом, сюда, в эту цифру не входят. Они учитываются отдельно. Если говорить все-таки про темпы утечки ученых за границу. То они, в общем-то, снизились по сравнению с теми, которые были в 90-х гг.

А.ВОРОБЬЕВ: Что явилось пиком, что явилось переломным моментом? Что произошло в российском государстве, что ученые молодые перестали уезжать?

Д.ЛИВАНОВ: Я хочу сказать, что не произошло. В общем-то, никаких качественных изменений. В 90-х гг. уезжало примерно 2 тысячи человек в год, а в последние годы уезжает около тысячи. И, в общем, в этом нет на самом деле ничего плохого, потому что миграция – это явление абсолютно естественное, оно характерно для всех стран.

Д.ЛИВАНОВ: Разве что не для США. И мы знаем, что миграция именно ученых из Германии, Франции, Великобритании тоже является довольно значительным явлением, которое заботит тоже власти этих стран.

А.ВОРОБЬЕВ: И еще немного цифр. Во сколько обходится обучение молодого специалиста, молодого ученого? Подготовка его?

Д.ЛИВАНОВ: Видимо, здесь неправильно просто суммировать все затраты, которые понесло государство. Потому что часть из них не может быть выражена в цифрах, но по экспертным оценкам, которые есть, потеря от одного специалиста составляет 200-250 тысяч долларов.

А.ВОРОБЬЕВ: Понятно. 250 тысяч на тысячу мы должны умножить – правильно я вас понимаю?

Д.ЛИВАНОВ: Да. Ну, вот если мы просуммируем по всем годам, с 1989 до нынешнего, то увидим, что где-то 25 тысяч ученых покинули пределы России, на постоянное место жительство. И следовательно, общие потери России от этого где-то 6-6,5 млрд. долларов. Но это очень условная оценка, потому что прямые потери здесь, безусловно, не полностью описывают тот ущерб, который страна от этого несет.

А.ВОРОБЬЕВ: Первый же вопрос, который поступил на пейджер - 725-66-33 для абонента "Эхо Москвы": "Интересно было бы узнать, выпускники и аспиранты каких факультетов МАИ наиболее востребованы на Западе?" - Борис. Понимаете, явный уже прицел существует в этом вопросе, подоплека – она весьма существенна. Я хотел бы поделиться своей статистикой. Я сошлюсь на данные "Ромир-мониторинг", не такие древние данные, декабрьские, возможно, ноябрьские. Пять волн эмиграции было всего в России, шестой, по всей вероятности, не будет – такой вывод делают эксперты. "Хотели бы вы навсегда уехать из современной России?" - "нет" сказали 63% опрошенных. 18% затруднились с ответом, 19% сказали, что "уехали бы". Но среди тех, кто все-таки был востребован в чужой стране на первом месте все-таки оказались ученые, "однако со временем утечка мозгов перестала устраивать западные страны. поскольку нужно было трудоустраивать собственных специалистов", и здесь эта статистика подтверждает ваши слова, г-н Ливанов. Контрактники в основном востребованы в США, Германии и Франции – в эти страны уезжают работать 53% от всех перебравшихся за рубеж ученых. В страны ЕС хотели бы уехать 51% от всех желающих - я имею в виду здесь не только молодых ученых, а вообще всех россиян, которые желают уехать. США вместе с Канадой еле набрали 23% голосов. Но проамериканские настроения сильнее всего в Сибирском федеральном округе. Активнее всего на запад хотят уехать жители Петербурга - 59%.

Д.ЛИВАНОВ: Ну, они уже, в общем, практически там, на западе. В Европе.

А.ВОРОБЬЕВ: К счастью, вывод делается такой: "многие говорят, а делают только самые целеустремленные". Вопрос теперь у меня к вам, уважаемые господа - молодые ученые - у вас возникало когда-либо желание уехать из нашей страны на работу туда?

А.СОСЕДКО: Естественно. Когда вы ищите работу, вы готовы взяться за любую работу, главное, чтобы хорошо оплачивалась. Но как только отбрасываются эмоции, берется в руки карандаш и бумага, начинаете считать, вы понимаете, что никаких выгод особо от смены страны вы не получаете.

А.СОСЕДКО: Ну, посчитайте сами. Вам нужно туда уехать. Значит, берем прожиточный минимум в Штатах - примерно 1300 долларов в месяц. Плюс перелет. У вас здесь остается семья, родители - ну, современный мир коммуникации, интернет - можно будет общаться без проблем. Какие-то ваши социальные личные программы – девушка, еще что-то. В итоге выходите на те суммы, которые вам работодатель там платить не будет. То есть, тот же уровень социальных благ можно добиться здесь за меньшие деньги не теряя ту среду, в которой ты вырос, в которой ты живешь.

Р.ШИЛКО: Знаете, я бы поставил вопрос несколько иначе, определив возможность реализации профессиональной в России и за рубежом. И конечно, для того, чтобы говорить о возможности реализоваться в России и за рубежом, конечно, здесь нужно обладать достаточной информацией о возможностях российских, и о возможностях, которые предоставляются в зарубежных научных центрах. Ну и конечно же, здесь, с учетом того, что современный мир - он достаточно динамичный и мобильный, возможность познакомиться с тем, как реализуются профессионально твои коллеги, твои ровесники в других странах – она, конечно, есть. путем опять же научных конференций, обменов. И все-таки, подводя итог, конечно, здесь следует учесть много факторов. В том числе связанных с тем, что продолжать научную деятельность – значит, продолжать отчасти какие-то традиции, заложенные уже в образовании. И здесь оказываются важными не только материальные, но и собственно научные. Какие-то другие ориентиры – ценностные, содержательные, связанные с научной школой, с коллегами, и с той системой взглядов, прежде всего, мировоззренческой

А.ВОРОБЬЕВ: Вы изящно ушли от этого вопроса – было ли у вас желание уехать?

Р.ШИЛКО: Знаете, я рассматривал, безусловно, возможность профессиональной деятельности как в России, так и за рубежом, но в итоге пришел к заключению для себя лично о том, что моя профессиональная деятельность будет складываться более плодотворно именно в России.

А.ВОРОБЬЕВ: Я понял вас. Прошу вас надеть наушники - Артем Юхин присоединился к нам по телефону. Артем, добрый вечер.

А.ВОРОБЬЕВ: очень жаль, что вы не попадаете на этот прямой эфир в очном виде. Но спасибо, что согласились поучаствовать в этой беседе по телефону. Артем, увы, у нас сейчас очень ограниченный формат, мы должны уйти на новости середины часа, поэтому я надеюсь, что через три-четыре минуты мы вновь с вами свяжемся, и тогда уже зададим вам несколько вопросов. Кстати говоря, очень коротко - почему вы уехали работать на запад?

А.ЮХИН: Я сразу, если можно, поправлю эту информацию - я не уехал работать на запад.

А.ЮХИН: У нас бизнес международный, у нас все разработчики сидят в Москве, и нас как раз наоборот все время показывают и приводят в пример как компанию, которая привлекла западные инвестиции, но отказалась переезжать, и сейчас доказала, что очень выгодно – и для инвесторов и для разработчиков – делать бизнес в России. А.ВОРОБЬЕВ: Я понял вас, Артем, это действительно существенное дополнение. Давайте через 4 минуты – вы согласитесь?

А.ВОРОБЬЕВ: Благодарю вас. Половина девятого в Москве, мы уходим на новости.

А.ВОРОБЬЕВ: 20 35, идем дальше. "Перспективы молодых ученых в России", позвольте, я еще раз напомню гостей – это Дмитрий Ливанов, статс-секретарь, зам.министра образования и науки, Роман Шилко, заместитель зав.кафедрой методологии психологии, кандидат психологических наук МГУ им. Ломоносова, Алексей Соседко, аспирант Кафедры проектирования летательных аппаратов МАИ им.Орджоникидзе, Артем Юхин, автор технологии распознавания лиц по трехмерной модели и создатель трехмерной цифровой фотографии. Всем еще раз добрый вечер. Итак, Артем, вы внесли существенную коррективу в то, что я здесь говорил, и возможно, по недосмотру ввел в заблуждение и гостей и слушателей передачи. Я понял вашу позицию. Что стало отправной точкой для того, чтобы вы развивали бизнес, в том числе. На западе.

А.ЮХИН: Наша краткая история такая – что мы изобрели технологию, мы хотели сделать на ее основе бизнес, то есть, ее реально внедрить. Мы стали искать инвесторов. Мы узнали, что такое венчурные фонды, и стали долбать, извините за выражение, международные венчурные фонды, где-то в течение года мы ездили по всему миру, начиная от Азии и Кореи, и заканчивая Европой и Америкой.

А.ЮХИН: На свои. Мы где-то в течение года занимались НИРами и НИОКРами, и искали какие-то контракты, и на эти деньги кормили программистов и разрабатывали свою технологию. То есть, первый год наша компания, как и многие "старт-АПы", развивающиеся технологические компании, находились в режиме самофинансирования. И когда уже был готов прототип, когда было, что показывать, мы искали инвесторов. Мы чуть-чуть попробовали найти инвесторов здесь, мы попробовали искать инвесторов в Азии, Европе и Америке, везде технология нашла интерес, и после этого первое, что нам предлагали – это действительно уехать на запад, создать там "старт-ап" и руководить. Именно потому, что мы отказывались и принципиально считали, что это невыгодно, и мы считали, что разработчики должны быть в России, потому что здесь гораздо проще найти квалифицированных людей и гораздо больше их. И непонятно, почему мы, для того, чтобы продолжать бизнес, должны уезжать. Именно поэтому мы торговались, у нас было довольно много инвесторов, которые хотели вложить в нас деньги, и в результате осталось три, как в анекдоте – один из Кореи, другая компания была американская. И третья – европейская. И мы выбрали инвестора первоначального, это был венчурный фонд, а сейчас - да, действительно, у нас головной офис находится в Америке, но там нет разработчиков. У нас обратная проблема, потому что у нас большинство разработчиков здесь, и нужно отправлять в командировки разработчиков, и нужно кого-то на полгода, на год послать в американский офис, у нас проблема, потому что никто не хочет.

А.ВОРОБЬЕВ: Понятно. Но основная проблема, и сходная, заключалась в том, что вы не могли найти инвестора?

А.ЮХИН: Да нет. Потому что для рынка высоких технологий не существует, как бы пафосно это ни звучало – не существует границ.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы просто сказали, что в России оказалось достаточно сложно найти инвесторов. Или я неправильно вас понял?

А.ЮХИН: С самого начала мы позиционировали себя как международную компанию - у нас была такая цель, и в России – да, 5 лет назад было довольно сложно найти людей, которые были готовы вкладывать в высокорисковую технологическую компанию. Потому что это не быстро.

А.ВОРОБЬЕВ: Я понял. Алексей, у вас тоже небольшая компания?

А.СОСЕДКО: Те же проблемы. Прежде всего меня интересует, какова была стоимость самих работ, НИОК, то есть, сколько вас проинвестировали, то есть, хотя бы порядок цены вопроса?

А.ЮХИН: В конечном счете у нас маленькая все равно компания, но изначально первоначальные деньги, которые в нас вложил европейский венчурный фонд – это был миллион долларов. Но вот за эти 5 лет у нас прошли, как и у всех "старт-АПов" несколько раундов финансирования, и вложились американские инвесторы, причем вложились в тот момент, когда там была большая репрессия, то есть, у нас был такой не интуитивный ход - искать второй раунд финансирования в Америке, когда там всех увольняли, , этих специалистов, и там был глубочайший кризис, но в нас уже вложили не венчурные инвесторы второй раз, а вложили уже реальные компании большие, самые известные компании мировые, "Ай-ТИшные", поэтому инвесторы у нас действительно западные - вот получилось, в общей сложности - отвечая на ваш вопрос - около 30 млн. проинвестировано.

А.ВОРОБЬЕВ: ну вот. Жаль, Артем, что вы не здесь в студии.

А.ЮХИН: А я как раз подъехал, припарковался. Сегодня, говорят, третий по размеру за сто с чем-то лет снегопад.

А.ВОРОБЬЕВ: За 126, совершенно верно. Тогда мы отключаемся, но я вам напоследок скажу. Что А.Соседко, который вам задал последний вопрос улыбался, когда вы назвали сумму в один миллион долларов. Хорошо, мы отключаемся, подходите, ждем вас здесь, в этой эфирной студии. Мы идем дальше. Значит, круг проблем, с которыми сталкивается молодой российский ученый здесь - вы могли бы его обрисовать? Г-н Шилко?

Р.ШИЛКО: Знаете, я думаю, что, наверное. следует в самом понятии "реализация молодого ученого" выделить, конечно, как факторы объективные так и факторы субъективные, которые позволяют человеку сказать, что он реализуется как профессионал. И здесь, конечно, следует учитывать, что речь идет о молодых ученых. То есть, это люди, которые во многом находятся в ситуации поиска себя, установления себя.

А.ВОРОБЬЕВ: Г-н Ливанов, а вы что делаете для того. чтобы этот поиск был облегчен в максимальной степени?

Д.ЛИВАНОВ: Я бы хотел отметить, что сегодня существует широкомасштабная программа поддержки молодых ученых.

Д.ЛИВАНОВ: Нет, она уже реализуется в течение нескольких лет. И на сегодняшний день различными формами поддержки охвачены около 5 тысяч молодых ученых в стране. Речь идет о студентах, аспирантах, кандидатах и докторах наук в возрасте до 40 лет. Вот это те категории людей , либо работающих в науке, либо имеющих желание и интерес к этой работе, как аспиранты и студенты, которые сегодня поддерживаются государством. Но безусловно, этих мер недостаточно, поэтому основные формы поддержки будут расширяться, механизмы будут масштабироваться, и уже в следующем году, в том числе, за счет реализации приоритетного проекта в сфере образования, еще 2,5 тысячи человек дополнительно будет поддержано, а в 2007 г. еще 2,5 тысячи. То есть, всего мы выйдем на уровень где-то 10 тысяч молодых ученых, начиная от школьников, и заканчивая уже активно работающими учеными, профессионалами, которые будут в той, или иной степени иметь определенный уровень целевой господдержки.

А.ВОРОБЬЕВ: На что вы делаете ставку? На материальное благополучие?

Д.ЛИВАНОВ: Ну, по тем опросам, которые нам известны. Для 90% ученых, которые уехали из России, основной причиной отъезда явилась низкий уровень оплаты труда на родине. Поэтому, безусловно, материальный фактор является одним из основных, но на мой взгляд. не самым главным, и не единственным. Потому что, безусловно, есть и такой фактор, как престиж научной деятельности в обществе, то, как люди видят эту деятельность, насколько высоко она позиционируется в их глазах. Есть и такой фактор, как возможность работать на высоком уровне, то есть, доступ к передовому оборудованию.

Д.ЛИВАНОВ: Доступ к информационным ресурсам. Без этого, естественно, профессиональной и результативной работы сегодня в науке невозможно. У нас все это есть, но все это, безусловно, нуждается в усилении и развитии.

А.ВОРОБЬЕВ: Те специальные зоны, технократические зоны, которые…

А.ВОРОБЬЕВ: Нет, технико-внедренческие зоны - их 6?

Д.ЛИВАНОВ: Технико-внедренческих зон будет создано 4.

А.ВОРОБЬЕВ: Четыре зоны. Это входит в систему, о которой вы сейчас говорите, по поддержке молодых ученых?

Д.ЛИВАНОВ: Я бы так не сказал. Поскольку это мера системная, и она не нацелена именно на поддержку молодых ученых. Все-таки особенные экономические зоны технико-внедренческого типа – это, скорее, бизнес-инкубаторы для молодых, растущих компаний. Но, безусловно, в том числе и для тех, в которых работают молодые ученые, или которые возглавляются молодыми учеными.

А.ВОРОБЬЕВ: Алексей, с какими проблемами вы сталкиваетесь в своей реальной жизни? Я не прошу детально рассказывать о каких-то своих проектах, но мне важно от вас услышать обобщенно ключевые болевые точки, которые вы вынуждены преодолевать, либо жить с этой болью всегда.

А.СОСЕДКО: Главная проблема, которую приходится, как только речь идет о бизнесе, о фирме – это ответственность перед людьми, которые на тебя работают. Соответственно, им надо платить хоть какие-то деньги, хотя бы поощрительные, хотя бы премии. Ну я, пользуясь служебным положением, как аспирант, как преподаватель, я могу содействовать в получении стипендий дополнительных, премий за участие в конкурсах, олимпиадах, конференциях. Соответственно, я составляю списки, готовлю студентов для того, чтобы они могли ездить на эти конференции. Потому что съездить в Крым – это дороже, чем в Турцию .Студент за счет института может себе это позволить. Но это маленькая толика. То есть, главная проблема, как только наука превращается в бизнес, это проблема потока финансирования. Он нерегулярный. То есть, нельзя строить ни долгосрочных планов, нельзя браться за очень высокоемкие проекты, и соответственно, из этого вытекает вторая проблема – текучка кадров. Потому что работать приходится со студентами, их квалификация недостаточная. Чтобы продукт превращать в коммерческий, тот, который можно предложить уже потребителю, или хотя бы инвестору. Соответственно, происходит большая текучка кадров. Люди уходят.

А.СОСЕДКО: Люди идут работать на рынки, как это ни прискорбно. Хотя они продолжают учиться в институте.

А.ВОРОБЬЕВ: Сколько вы платите своим специалистам?

А.СОСЕДКО: Специалисты у меня получают порядка 8 тысяч рублей в месяц.

А.ВОРОБЬЕВ: Это неплохие деньги для молодого человека, учащегося на 3-4 курсе и решившего посвятить себя научной деятельности, разве нет?

А.СОСЕДКО: Проблема в регулярности этих денег.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы улыбались, наверное, не ехидно, а искренне – когда речь зашла о миллионе долларов, о котором сказал г-н Юхин - что вызвало такой смех?

А.СОСЕДКО: Легкая зависть. Потому что та идея, которую они выдвинули, которая нашла поддержку – это просто замечательно. Та область, в которой я работаю – это легкомоторная авиация, это бурно развивающийся сектор нашей экономики, безумный рост и потребителей, заказчиков, производства. Найти инвестора хотя бы на 50% этой суммы – это практически нереально. Есть прецеденты, уже сформирован психологический портрет инвесторов, психологический портрет потребителя, определены цели компании, определены объемы производства, подсчитано уже, какие могут быть… то есть, досконально экономика подсчитана. Проблема состоит в другом – чтобы проект довести до реального технического изделия, нужно совершить такое количество НИОКров мелких… ну, это уже другие деньги просто.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы знакомы с планом правительства по поддержанию молодых ученых - что вас устраивает в этом, и что не устраивает.

А.СОСЕДКО: Устраивает меня, прежде всего то, что молодых ученых стали поддерживать. То есть, в этих конкурсах, если брать статистику, примерно получается конкурс 1:8, то есть, с хорошей идеей реально выиграть, соответственно, реально получить поддержку. Но что меня не устраивает – то, что, как правило, эти конкурсы и программы имеют вполне ограниченное финансирование, и работать приходится, соответственно, в рамках ограниченного финансирования: сроки прошли, деньги закончились, нужно еще чуть-чуть, еще где-нибудь – инвестора нет, поток иссяк, проект остановился.

А.ВОРОБЬЕВ: Артем, я приветствую вас в этой студии, наконец-то добрались - надеюсь, что благополучно, и с машиной все в порядке.

А.ВОРОБЬЕВ: Ничего страшного, и спасибо, что согласились пообщаться по телефону. Еще раз - Артем Юхин, автор технологии распознавания лиц по трехмерной модели. Мы как раз обсуждаем по-прежнему ту же самую тему – проблемы поиска инвесторов. В том числе, в России. Плюс специфические для нашей страны проблемы, что называется - проводить долговременные исследования и доводить дело до ума. Вы сталкивались с этим здесь? Я просто еще раз хочу конкретизировать эту проблему.

А.ЮХИН: Безусловно, сталкивался. Я вот оставил разговор на том моменте, когда Алексей улыбался, когда речь зашла о том, что в нас проинвестировали миллион долларов. Я правда, не услышал, почему он улыбался.

А.ВОРОБЬЕВ: При этом Алексей сетовал на то, что здесь просто нет условий для того, чтобы развивать какие-то долгосрочные высокоемкие проекты.

А.ЮХИН: Проблема инфраструктуры – она действительно существует. Но в тот момент, когда мы искали инвестиции, 5 лет назад, и сейчас – это существенная разница. То есть, сейчас государство действительно пытается, насколько я знаю, как бы в разных направлениях, может быть, это должно быть более консолидировано, но пытается стимулировать, продвигать технологический бизнес здесь – по крайней мере, это заявлено. И необходима, конечно, инфраструктура. То есть, сейчас создаются технопарки одним министерством, особые экономические зоны – другим министерством, существует при Минобразвоании федеральное агентство по инновациям и наукам, и там идут целевые программы, полезные и важные. Другое дело, что можно обсуждать, как это, может быть, надо оптимизировать, и что лучше, чтобы это не было как лебедь, рак и щука, и чтобы это все работало воедино, но по-моему, есть продвижение в этом направлении тоже. Поэтому инфраструктурные аспекты – они понятны. Я просто хочу сказать, что в то время, когда мы привлекали инвестиции – это были западные инвестиции. Сейчас тоже климат среди российских инвесторов гораздо лучше. То есть люди, которые, может быть, сделали свой бизнес на сырье, еще на чем-то, люди, которые уже состоятельные, они уже интересуются, уже хотят вкладывать, создаются какие-то российские венчурные фонды, и продвижение тоже есть. Поэтому ситуация другая. Но даже когда мы привлекали инвестиции – спасибо, конечно, за добрую зависть – но, в принципе, ничего сверхъестественного не было. Надо было просто преодолеть государственный барьер, и может быть, языковой барьер, и представить свою технологию. Надо тоже сказать, что мы в режиме самофинансирования, конечно, не могли довести свой прототип до такой степени, чтобы он был готовым продуктом – это не требуется ни от кого. И миллион долларов, о котором я говорю – это не значит, что я съездил в Европу и привез оттуда чемодан с миллионом долларов. Как и любой "старт-ап", даже я бы сказал, более жестко к нам подходили – мы работали в диком режиме. То есть, каждые два месяца, каждый квартал, мы должны были делать нереальные вещи – может быть, за три месяца мы делали то, что в НИИ делали бы три года – без лишней скромности. Но если бы мы хотя бы один этап не доставили – над нами все время висел вот этот Дамоклов меч, что нам краник перекроют, то есть, миллионы долларов нам переводили каждый квартал, и мы обосновывали каждую цифру, и все это было довольно жестко. Но я хочу сказать, что это ничем не отличалось от "старт-ап" в Америке и Европе – может быть, немножко более жесткие у нас были условия. Потому что изначально, конечно, проблема недоверия к молодым людям, которые сидят в другой стране – она была.

А.ВОРОБЬЕВ: Спасибо. Сейчас мы уйдем на рекламу для того, чтобы в 20.55 выйти на программу "Рикошет". Будет задан вопрос, и мы сейчас еще подумаем над его формулировкой. Оставайтесь с нами.

А.ВОРОБЬЕВ: 20.55 в Москве, мы опять в эфире. Как вы слышите, живое обсуждение идет за его рамками. Итак, вопрос, на который я вам предлагаю дать ответ, он, безусловно, связан с заявленными позициями, которые сегодня высказали все стороны этой беседы. Как лично вы считаете, по вашим ощущениям – является ли материальный стимул основным для того, чтобы молодой ученый остался в России? Если вы считаете, что "да" - 995-81-21, если "нет" - 995-81-22. Напоминаю вам, что код Москвы изменился - с 095 до 495, и в этом голосовании может принять участие любой, кто слушает эфир радиостанции "Эхо Москвы". На пейджере я видел много сообщений от людей, которые живут, и по всей видимости, работают в США, например. Вы тоже можете не полениться и потратить несколько центов - только за соединение с Москвой. Является ли материальный стимул основным для того, чтобы молодой ученый остался в России? Если вы считаете, что "да" - 995-81-21, если "нет" - 995-81-22. Пожалуйста, голосуйте, у вас остаются 3 минуты для того, чтобы поделиться своей позицией. А мы послушаем телефоны – какие точки зрения на этот счет у вас существуют. Алло, Добрый вечер. 203-19-22. Слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что основной стимул – это, безусловно, деньги. Потому что идеи как таковой нет, и быть не может. Подрастающее поколение учится у старшего поколения, делает свои выводы, и заинтересовать чем-либо другим я дума. В принципе. Невозможно.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, ни в коем случае. Я офицер запаса.

А.ВОРОБЬЕВ: Понятно. Благодарю вас. Еще один звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Константин. Я бы хотел сказать – я работаю в этой области, и прошел сам два этапа высокотехнологичных "старт-АПов", реализуемых за границей, за пределами России, и хотел бы сказать, что основная проблема, с которой сейчас сталкиваются талантливые ученые, либо разработчики в России – это еще и недостаток квалифицированных менеджеров, которые могли бы управлять этим проектом.

А.ВОРОБЬЕВ: То есть, специалисты есть, но нет управления.

СЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно точно. Поэтому основным стимулом для ученых и специалистов, которые реализовывали бы свои компетенции здесь, с одной стороны, являются деньги. Но это, в том числе, и возможность реализовать свой проект.

А.ВОРОБЬЕВ: То есть, все-таки, вы ответили бы "нет".

А.ВОРОБЬЕВ: Благодарю вас. Ну вот, две точки зрения существуют на эту проблему. Последний раз задаю вопрос для того, чтобы вы каким-то образом определились в своей позиции. На это остается минута с небольшим - является ли материальный стимул основным для того, чтобы молодой ученый остался в России? Если вы считаете, что "да" - 995-81-21, если "нет" - 995-81-22. Мы уходим на новости, оставайтесь с нами, продолжим через несколько минут.

А.ВОРОБЬЕВ: 21.06 в Москве, еще раз добрый вечер. Перспективы молодых ученых в России - Д.Ливанов, А.Юхин, А.Соседко и Р.Шилко. Я, Алексей Воробьев. Еще раз здравствуйте. Давайте подведем итоги голосования. Не так много человек позвонило – либо в силу узкоспецифической, наверное, темы – не все, наверное, разобрались, что такое молодые ученые - Марк спрашивает: "Что вы вкладываете в понятие "молодые ученые"? Мы с этого начали, мы уже говорили об этом. 876 позвонивших за 5 минут на "Эхо№. Ответ не столь однозначный. Я все-таки думал, что пропорция будет несколько иной - 61% позвонивших сказали, что – да, материальный стимул является основным для того, чтобы молодой ученый остался работать в России. 39%, что немало, сказали, что это отнюдь не основной стимул работы на благо нашей страны. Вот такие результаты голосования. Комментарии есть? Артем?

А.ЮХИН: Я хочу сказать, что на мой взгляд. вопрос все-таки некорректный. То есть, вопрос такой поставлен – хорошо ли быть молодым, красивым, голубоглазым, богатым и здоровым, или нет. Ну конечно, хорошо. Материальный стимул – я не думаю, что кто-то против. Но с другой стороны, поможет ли это, вот это объявленное повышение зарплат научным работникам?

А.ВОРОБЬЕВ: Я хочу сказать, что именно об этом шла речь. В том числе интонационно я, мне кажется, подчеркивал, что основным стимулом. Не просто стимулом. А основным, главным.

А.ЮХИН: Понятно. Вот на мой взгляд, материальный стимул всегда является главным - по крайней мере, в рыночной экономике.

А.ЮХИН: В бизнесе. А так как наука, как бы, существовала в другой системе, сейчас она должна жить в этой системе, то все равно бизнес и предпринимательство, предприниматели от науки – это основное, что может спасти науку. Ну, или не спасти. А развивать. А что касается повышения зарплат - это то, что я слышал - можно я поверхностно откомментирую? Если отвечать на вопрос, поможет ли повышение зарплат научным работникам до 30 тысяч рублей – может быть, это правильная мера, я государственными масштабами не могу мыслить – но на мой взгляд, нет. Ничего не изменится. То есть, вы представьте себе сначала вуз и всю иерархию в вузе. Вот сейчас на этих НИРах и НИОКРах, которые даются государством – извините. Вот сейчас очень циничное и модное слово "распил" – вот пилятся эти "челмесы", и вот как сейчас заполняют… какая гарантия того, что молодых студентов, аспирантов будут включать в эти НИРы и НИОКРы, что они будут получать эти 30 тысяч? Может быть, меры какие-то предусмотрены соответствующие. Но я думаю. что это все равно, что мертвому припарка. Во-первых, тысяча долларов даже не являются сейчас – ну, например, в Москве и Петербурге не являются даже средней зарплатой, например, "Ай-Ти"-специалиста. Когда мы начинали 5 лет назад, уровень вхождения студента, непрофессионала, выпускника был 500-700 долларов - программиста. Сейчас уже полторы тысячи долларов – это нормально, что человек получает, идя в бизнес, выпускаясь из вуза. Поэтому то, что за этими деньгами, которые будут через три года, и которые именно этот специалист вряд ли получит… То есть, я знаю очень много институтов, знакомых, я уже не говорю про НИИ - это тоже, к сожалению, некоторые структуры. Которые надо модернизировать. Вот я верю в то, например, что повысив эти зарплаты… вот сокращение - я считаю правильно.

А.ЮХИН: Не сокращение зарплаты. Извините, а сокращение штата. К сожалению, наверное, это не очень популярная мера. Но мне кажется, что самое главное – это решение инфраструктурной проблемы. Создание технопарка и привлечение бизнеса. Потому что спрос на науку есть.

А.ЮХИН: Да, мой ответ - нет. Извините, что так долго.

А.ВОРОБЬЕВ: ничего страшного. Вы согласны с тем, что говорит Артем, Роман?

Р.ШИЛКО: Знаете, мне кажется, что мы сейчас делаем акцент в основном на той части науки, которая обращена в сферу научно-техническую , прикладную.

Р.ШИЛКО: Сферу научно-производственную. И мне кажется здесь важным не потерять и не забыть важную составляющую научную – это сфера фундаментальных исследований. Та сфера, где происходит как раз обновление науки, где происходит развитие самого знания. И возможно, результаты голосования связаны с тем, что сам вопрос в понимании слушателей он включает не только сферу исследований прикладных, но и сферу науки фундаментальной. А в фундаментальной науке - там действуют несколько иные, может быть, закономерности и механизмы. Потому что если в сфере прикладных исследований. Где уже значительная роль отводится, в том числе, научно-производственным отношениям – там, конечно, законы производства, механизмы организации научного исследования, в контексте потенциального производства – они несколько иные, чем в рамках фундаментальной науки. И поэтому, мне кажется, здесь следует различать эти два аспекта.

А.ВОРОБЬЕВ: А что касается 30 тысяч рублей? У вас какая позиция есть?

Р.ШИЛКО: Знаете, здесь, наверное, обратившись к примерам, я могу сказать о том, что одним из индикативных показателей эффективности выполнения проекта является степень участия в нем молодых специалистов. И более того, в рамках некоторых фондов, которые осуществляют поддержку научных исследований, есть даже программы, на получение именно молодыми специалистами самостоятельных грантов, самостоятельных форм поддержки внутри какого-то большого исследования. Это позволяет не только привлечь дополнительные ресурсы, но позволяет также научить молодого специалиста проведению и организации собственного исследования, где он сам выступает в качестве организатора, в качестве проводящего, и несет ответственность за проводимые им исследования.

А.ВОРОБЬЕВ: Получение грантов – это непростая история, да?

А.ВОРОБЬЕВ: В любом случае превращаешься в механизм по поиску этих грантов, по их добыванию.

А.ВОРОБЬЕВ: Г-н Ливанов, мы сейчас усилим позицию молодых ученых мнением А.Соседко, а затем вам придется отвечать на многие вопросы.

А.СОСЕДКО: Я бы хотел сказать, что за плечами два выигранных конкурса, два выигранных гранта, и как показала практика, в опрос возмужания молодого специалиста, то есть сознания участия в чем-то большом и великом – он, оказывается, гораздо более важнее, чем материальное поощрение. То есть, речь идет именно о поддержке. То есть, человек не должен задумываться, на какие деньги он поедет на метро - ему должно хватать студенческого проездного билета. Но вопрос о том, что будет завтра – это вопрос перспективы. То есть, человек растет. Деньги, в конце концов, приедаются - какая бы сумма ни была. Наука не приедается никогда. В начале это наука ради денег, потом это наука ради науки, деньги становятся вторичными. Ну, как всегда -все духовное всегда будет довлеть над всем материальным - мы придем к этому.

А.ВОРОБЬЕВ: Мы с вами в гостевой говорили, вы сказали, что материальная поддержка важна на первом этапе – очень важна, пока специалист не достиг 30-летнего возраста, после которого, если даже он уезжает на запад, ему будет сложно встроиться в ту конкурентную среду.

А.СОСЕДКО: Да, это вопрос, прежде всего, возмужания специалиста. Потому что за отрезок 10 лет, когда, можно сказать, активная позиция человека формируется, собственно, в 20 лет человек активный, но ничего не умеет, в 25 он уже многое умеет, он еще активен, в 30 лет он уже смотрит с точки зрения своего опыта - – него не так гибок разум для восприятия нового, но у него большой, шикарный опыт – куда идти, какие шаги предпринимать. И 30 лет – просто это кризис среднего возраста можно назвать. Просто человек осознает – он что-то в этой жизни может, или нет. Если к этой 30-летней отметке он добился чего-то – признания, его работа нашла отголоски, в том числе, поддержку госструктур, коммерческих структур – естественно, что он никуда не будет уезжать, в 30 лет.

А.ВОРОБЬЕВ: Д.Ливанов – вы тезисно запомнили позиции, которые здесь были заявлены?

Д.ЛИВАНОВ: В основном, да. И со многими готов согласиться.

Д.ЛИВАНОВ: Я хочу отметить, во-первых, что сегодня принимаются системные меры по модернизации системы науки в стране в целом. И эти меры далеко не исчерпываются повышением зарплаты или бюджетной обеспеченности тех людей, которые работают в науке. Хотя я считаю, что это является очень важным и необходимым компонентом. Потому что без увеличения зарплаты невозможно создать конкурентоспособные и привлекательные рабочие места, без существенного роста инвестиций – на обновление оборудования, информационной инфраструктуры - невозможно обеспечить в качественный уровень проведения исследований, мировой уровень. И поэтому, безусловно, меры по увеличению финансирования должны сопровождаться и формированием новых подходов к финансированию, управлению самих научных организаций, то есть, самой научно-исследовательской деятельности. Здесь речь идет, прежде всего, о создании рациональной системы мотивации для тех людей, которые работают в науке.

А.ВОРОБЬЕВ: Но посмотрите - две разные системы мотивации у Артема и у Романа.

Д.ЛИВАНОВ: Потому что если говорить о тех людях, которые занимаются фундаментальными исследованиями, то безусловно, у них иные показатели результативности. Для них важно то качество результатов, которые они производят, качество научных публикаций. И, безусловно, уровень оплаты должен зависеть от этих показателей результативности. И в той системе оплаты труда, новой, которая сегодня предлагается, как раз и предусматривается, что базовая часть зарплаты, не зависящая от результата, будет составлять примерно 50%, а остальные деньги будут связаны, действительно, с активностью, результативностью деятельности ученого. Теперь, если говорить о системе прикладных исследований, то безусловно, эта деятельность ориентирована на использование результатов в экономике. Это деятельность, результаты которой имеют, как правило, четкое экономическое выражение. Просто здесь другая система индикаторов этой деятельности. Но безусловно, и я с этим согласен, что уровень оплаты труда должен зависеть напрямую от результативности, от успешности деятельности того или иного человека. Кроме этого, наряду с такими общесистемными мерами по повышению конкурентоспособности российской науки, необходимы специальные целевые мероприятия, направленные именно на привлечение молодых людей к научной деятельности. Это включает и индивидуальные грантовые выплаты, и целевую поддержку инициативных групп, состоящих из молодых ученых, аспирантов, студентов. То есть, особых видов научных проектов, исследовательских проектов. Это включает и специальную программу по содействию молодым ученым, которые работают в вузах, научных организациях – создать какие-то малые частные компании. И такие меры тоже сегодня разрабатываются. И они будут широко реализовываться начиная уже со следующего года. То есть, здесь речь идет , в общем, о целостной сбалансированной системе мер. И мы считаем, что эти меры. Безусловно, дадут результат.

А.ВОРОБЬЕВ: Артем Юхин приводит пример со структурой вуза.

А.СОСЕДКО: Тут можно сказать о роли научного руководителя. Прежде всего, молодые специалисты собираются вокруг более сильного, опытного человека, который имеет возможности. Поэтому тут, прежде всего, это… может быть, даже нужно удерживать не молодого специалиста в России, а его научного руководителя, того носителя знаний, который способен эти знания передавать.

А.ВОРОБЬЕВ: Кстати говоря, я знаю, что есть, в том числе, проект по привлечению наиболее успешных преподавателей в ключевые вузы и материальная заинтересованность работать в этих вузах должна быть, конечно.

А.ВОРОБЬЕВ: Г-н Юхин, вы хотели что-то добавить?

А.ЮХИН: Да, я хотел пояснить, то есть первое, что мне кажется, что все, что рассказали про госпрограмму – это очень важно. И я думаю. что мы здесь не изобретаем колесо – это и в Европе, и в США, и так далее. Вот самое главное. Что мне хотелось бы сказать – не надо изобретать колесо. Фундаментальная наука, прикладная - во всем мире существует фундаментальная наука и прикладная. Прикладная кормит фундаментальную, и прикладная кормится за счет предпринимателей, за счет бизнеса, и так далее. Вот самое главное, что государство должно сделать – не мешать бизнесу, и помочь системе регулироваться так, как она должна регулироваться – это самое важное. Поэтому вот я еще раз сказал про три начинания, которые за последние годы, последний год-два много обсуждались - создание технопарков, термины могут быть разные – особая экономическая зона, есть у них одни льготы, или нет – это не самое главное. Самое важное – создание технопарков, завязывание их напрямую с вузами, значит, это опора обязательно на фундаментальную науку и вузы, и третье – помощь этим технопаркам не изобретать велосипед, а выходить на западные рынки, и не делать внутренний российский продукт. Вот я хочу сказать, что у нас была замечательная фундаментальная наука в СССР, и существовал громадный технопарк. Вот что нужно для технопарка? Нужно много денег – были прекрасные ученые, и технопарк назывался "Советский Союз" - вот куда он пришел и насколько он конкурентоспособен, продукт, который выпустил этот технопарк – нам всем известно. То есть радио, как известно, изобрел не Попов, а Маркони, у нас самая лучшая школа была кристаллографии, полупроводников - микросхемы первой делала "Интел". Телевидение тоже, оказывается, американцы изобрели - так же, как и Вторую мировую войну они выиграли, да? Я просто хочу сказать, что у нас все было замечательно, и наука была фундаментальная, и мотивация была замечательная – физики, лирики, все зачитывались Перельман, все читали Венцеля, все обожали теорию вероятности, физику, но результат, выход - мы все его знаем. Поэтому самое главное – создать вот эту инфраструктуру. А для этого… вот самое страшное. Что я слышал – может быть, этого и не было задумано - это то, что наряду с повышением зарплаты до 30 тысяч рублей, там ограничат выезд молодым специалистам за рубеж. Вот это глупость несусветная, на мой взгляд, и, может быть, имелось в виду другое – чтобы не было фиктивных сотрудников в этих НИИ, которые числятся в "стекловке" а сами сидят в научно-исследовательском институте технологическом. Я понимаю, что за этим было. Но вот пиар, ореол, который вокруг вот этого "мессиджа", которое государство сказало - прошел. И он очень вредит этому делу. Самое главное – не вредить. Потому что у нас вообще нет уважения к бизнесу в стране - вот менталитет меняется. В любой стране бизнес лелеют, холят, и государственные министры, президент, и так далее, главное, что делает - это поддерживает бизнес. А у нас, к сожалению, общее… Вот вы говорите про вузы - поговорите с профессорами и доцентами – они ненавидят бизнес, многие из них. И пока вот эта проблема менталитета не изменится, ничего хорошего не будет. Они будут сдувать пыль со старых отчетов по НИРам, получать вот эти 30 тыс. рублей, и их пилить между своими бывалыми коллегами. И это будет продолжаться. Поэтому то, что нужно - чтобы министерства - МЭРТ, Минсвязи, Минобраз - на самом деле то, что сделано при Минобразвоании - это списано с Европы, как я понимаю. То есть, это сделано в Финляндии, Швеции - вот Федеральное агентство по инновациям и науке – это очень эффективно работает. И международное сотрудничество по фундаментальной науке, и международные гранты, и так далее. Другое дело, что в той же Швеции или Финляндии – там на совете директоров этого федерального агентства сидят представители всех заинтересованных министерств. А у нас, к сожалению, Минсвязи строит технопарки, МЭРТ строит УЭЗы, и так далее. Но сейчас, мне кажется,

Это все интегрируется – да? Может быть, я тут всего не знаю, но все направления - они очень правильные. И еще раз хочу сказать – надо перенимать опыт. Очень много успешных людей, российских в Америке, как вы сказали - вот тех, которые утекли – они очень готовы помогать. Меня самого приглашали, мы устраивали конференцию в Силиконовой долине, называлась "Открытая дверь и Силиконовая долина" - мы туда приглашали венчурных капиталистов российских, молодых предпринимателей, и встречали их с лидерами, легендами мирового "Ай-Ти" бизнеса. И только заключая договоры с ними и делаем продукт, которые не на российский рынок ориентированы, а на мировой, можно, соответственно, это развивать. Мне кажется, это более принципиально - то, что Дмитрий говорил про инфраструктурные вещи - чем про поднятие зарплаты до 30 или до 29 тысяч.

А.ЮХИН: Но с этого Дмитрий и начал – что это не единственная мера.

Р.ШИЛКО: Знаете, я бы тоже хотел некоторый комментарий сделать – мой оптимистический взгляд на развитие науки и на возможности и перспективы молодых ученых, он, может быть, связан с таким положительным опытом, который я имею возможность наблюдать в московском университете. Опять же, в продолжении разговора о роли научного руководителя также хочется сказать еще о важности объединения молодых ученых в общественные организации и советы молодых ученых, которые существуют в различных вузах. Они как раз призваны объединить усилия и выработать способы развития науки молодыми учеными исходя из инициатив самих молодых ученых.

А.ВОРОБЬЕВ: Прекрасно. Дума как раз для этого делает все, сегодня во втором чтении как раз.

Р.ШИЛКО: На уровне совета, на уровне общественной организации уже появляется возможность выхода на те организации, те структуры, которые способствуют развитию науки молодыми учеными. Но опять же, возвращаясь к примеру московского университета, хочу упомянуть здесь взаимодействие совета молодых ученых с управлением инновационной политики и организацией инновационной деятельности. То есть, особая структура была создана в рамках университета, потому что сейчас проблема инноваций является очень актуальной в рамках развития, конечно, прикладных возможностей науки. И, конечно же, на уровне совета молодых ученых реализуются программы взаимодействия с научным парком, где есть программы не только привлечения инвесторов, заинтересованных фирм-организаций, но также и проблемы решаются обучения организации прикладных исследований, и трансферта технологий, которые могут быть использованы для самих молодых ученых. Потому что, конечно же, одно дело, когда молодой специалист, молодой ученый занимается исследовательскими вопросами, и другое дело, когда он приходит с какой-то идеей и предложением ее реализовать. Ему требуется составить бизнес-план, ему требуется обосновать необходимость и возможность проведения каких-то конструкторских и исследовательских работ, и так далее. И здесь для него, конечно, требуется обеспечение уже не связанное напрямую с содержанием его исследования.

А.ВОРОБЬЕВ: У нас остается , увы, чуть больше 2 минут и еще одна тема, которая настойчиво навязывается нашими слушателями – это взаимоотношение ученых и ФСБ. Эта тема возникла как бы случайно, но наша аудитория, кажется, много знает о последних делах, с вязанных с учеными. "Скажите пожалуйста, проблема с ФСБ, возникшая у российских ученых, имена которых всем известны – влияет ли на деятельность молодых ученых" - спрашивает Ольга. Вот вы, с одной стороны, Артем заявляете, что нужно делать продукт, который не будет ориентирован исключительно на внутренний рынок, он будет интернациональным, международным. Нет проблем с ФСБ?

А.ЮХИН: Ну, вопрос - какого цвета белая лошадь. То, что ограничат молодым ученым выезд за границу – это их привлечет в НИИ российские, или нет? Я думаю, что нет. Шпионские скандалы, которые развиваются - они привлекают инвесторов западных, привлекают молодых ученых не валить отсюда? – я думаю, что нет. Поэтому тут, мне кажется, ответ очевиден достаточно.

А.СОСЕДКО: Контроль со стороны ФСБ, по крайней мере, деятельности, хотя бы просто статистический – просто необходим. В конце концов, мы существуем в государстве, государство должно знать, что происходит внутри его и за его границами с его специалистами. Но конкретное вмешательство - наверное, мы очень маленькие и занимаемся совсем не интересными для ФСБ делами – просто ни разу еще не встречался с сотрудниками.

А.ВОРОБЬЕВ: Подождите, я боюсь накаркать, но если у вас бизнес все-таки пойдет, вероятно…

А.СОСЕДКО: Нет, институт – режимный, юрисдикция ФСБ, никто не сказал, что завтра они не придут.

Р.ШИЛКО: Знаете, у меня проблематика исследования связанна с гуманитарной сферой, прежде всего, это исследования психологические, поэтому в силу того, что не было просто опыта обращения к той проблематике, где действительно возникает вопрос уже обеспечения безопасности, то у меня нет такого опыта. Поэтому здесь мне сложно сказать.

А.ВОРОБЬЕВ: И точку, наверное, придется поставить вам, г-н Ливанов.

Д.ЛИВАНОВ: Если говорить о проблеме взаимоотношения ученых с ФСБ, то я думаю, что все-таки масштабы этих проблем сегодня преувеличены. То есть, эти случаи - они являются единичными. Ну, ясно, что всегда были, есть и будут области исследований, которые засекречены по тем или иным причинам, результаты которых действительно могут быть использованы при создании вооружений и военной техники И нужно действительно тем людям. Которые участвуют в этих исследованиях, аккуратнее относиться к соблюдению тех режимов, которые установлены . Здесь я не вижу какой-то такой системной проблемы. Теперь, все-таки отвечая Артему, я хочу сказать, что никогда и никем не ставилась задача ограничения выезда и ограничение прав на передвижение. Тем более, молодых ученых. Наоборот, в Минобразовании и науки есть специальная программа поддержки стажировок молодых ученых за рубежом в ведущих научных центрах и университетах. И ежегодно 200-250 молодых ученых уезжают по этой программе на несколько месяцев, на полгода, на год. И здесь нет ничего, по нашему мнению, страшного. Наоборот, это нужно всячески приветствовать и развивать.

А.ВОРОБЬЕВ: Увы, мы перебрали даже время новостей. Единственное, что хочется очень коротко сказать - Европа тоже страдает от миграции умов. Сотни тысяч ученых за последнее десятилетие уехали из благополучного, казалось бы, Старого Света в США. Причины во многом те же. Возможно выход в том, чтобы объединять научные центры европейские и российские, для того, чтобы, возможно, мощно противопоставить себя другому центру тяжести. Я благодарю всех.

Публикации с ключевыми словами: аспирантура, ученый, молодой ученый, вакансии
Публикации со словами: аспирантура, ученый, молодой ученый, вакансии
Смотри также: